Учили нас основательно. Некоторые преподаватели были из бывших офицеров, которые служили и в царской армии, и у Деникина и Врангеля и были очень видными специалистами. Так, например, фортификацию преподавал у нас Ушаков, который строил белогвардейские укрепления в Крыму на Перекопе. Преподавателем тактики был бывший полковник Генерального штаба. Орудиями нашего производства были: лопата, топор, кирка, лом, пила, долото, сверла и т.д., т.е. весь набор инструментов для плотничных и земляных работ. Эти инструменты мы носили с собой в особых чехлах, подвешенных к поясному ремню. Все, конечно, стремились, заполучить долото или сверло, а не лопату или пилу. Общая нагрузка на сапера получалась изрядная, если учесть этот «шанцевый» инструмент (так он назывался), да плюс винтовка образца 1891 г. с патронташем, да противогаз, да фляга, а летом еще и шинель в скатку. На дальних переходах каждый из нас еще нес часть разборной палатки на 4 человек.
Минно-подрывное имущество возили на двуколке. Кроме лошадок, никакой тягловой механической силы не было. Даже сваи для мостов забивали вручную, так называемой «бабой». Нас обучали верховой езде, так как некоторые саперные части были конно-саперными и входили в состав конных полков и дивизий. Конница тогда была в особом почете, и поэтому многие курсанты мечтали попасть в такие части. Там шинели до пят и малиновый звон шпор!!! Обучение проводили на большом плацу перед Школой. Мы, курсанты, легким галопом или шагом сначала без седел двигались по кругу. В центре стоял наш учитель, некто Добровольский, с длинным бичом, которым он иногда грозно щелкал с прибавлением матюжка, называя ошибки отдельных наездников.
Сапер должен был быть и хорошим рисовальщиком, чтобы на разведке нарисовать перспективу территории противника с указанием ориентиров для движения и пристрелки. Должны умело делать привязку к местности поставленных минных полей. Эти занятия мне очень нравились. Любил я и минное дело, потому что там приходилось иметь дело с электротехникой – подрывные машинки, электродетонаторы, взрывные электросети, омметры.
… Летом мы обычно выезжали в лагеря, которые располагались в районе Серебряного Бора недалеко от берега Москвы-реки. Я неверно выразился «выезжали» – нет, «выходили». Мы походным маршем шли через весь город под музыку и барабанный бой. И вот большой палаточный городок, передняя линейка на опушке бора – длинная-длинная и перед ней открытое бесконечное поле – продолжение Ходынковского. Там было стрельбище и ходынковская радиостанция. На берегу р. Москвы мы наводили понтонные мосты и пешеходные из поплавков Полянского и, конечно, загорали и купались.
… Другой такой же поход в следующем году был совершен в район Хотьково с ночевкой в походных палатках. Тогда со мной произошел небольшой казус. Было очень жарко. Не доходя Мытищ, был сделан привал. Как обычно, ноги вверх, скатку долой, винтовку к заборчику, пить только присоленную воду. Подъем через 15 минут. Я что-то замешкался и начал догонять строй, пристроился в хвосте. Прошли с километр, и тут я только хватился, что винтовка так и осталась стоять прислоненной к забору. Я обратно бегом. Ух! От сердца отлегло – стоит миленькая! Ну, а теперь снова догонять, да не один, а три километра по жаре. Слов нет, досталось. Хорошо, что все хорошо кончилось!
 |
… Военно-инженерную школу им. Коминтерна я окончил осенью 1927 в первом десятке лучших курсантов. Этой десятке предоставлялось право самим выбирать место службы в инженерных частях РККА. Я выбрал 4-й Отдельный электротехнический батальон, который квартировался в Чернышевских казармах г. Москвы – это рядом с Даниловской площадью на Большой Серпуховской улице. Торжественный выпуск в командиры взводов (один кубарь в петлицах) состоялся на плацу в Кремле. Уж не помню, кто его из больших начальников производил, но кто-то из военных и гражданских деятелей. Забыл сказать, что в 1925 или 1926 г. мне выпала честь стоять на часах у мавзолея Ленина. Тогда мавзолей был еще деревянным. |
25.4.2010
|